Москвичам!

15.07.2014 в 21:56

Пишет  Нэт Старбек:

15.07.2014 в 21:37

Пишет  Огненный Тигр:

Московский репост

15.07.2014 в 21:07

Пишет  Allora:

Андрей Искорнев, пластический хирург, Президент Клиники Platinental.
Москва:
([phone]
([phone]

---

Ноги

Ноги - моё самое слабое место! Чуть что, страдают именно они.
Сегодня эпично долбанулась бедром. Сначала не болело - зато ПОТОМ! Синяка пока нет - но это пока.
Первая помощь оказана, но пройдет это счастье наверняка не скоро.

@темы: Негатив (, Я

---

Аватар

Пересматриваю Аватара.
Блин, Зуко настолько прекрасен, что заслуживает отдельного сериала! Что при первом просмотре, что сейчас, его история лично мне кажется гораздо более интересной. Или у меня слабость к принцам-изгнанникам. А если серьезно, он такой путь прошел, что просто нельзя им не восхититься.
И Айро! Такой душка!
Не, Аанг и ко мне тоже нравятся. Но - не так. Хотя Сокка лапа, в этом нет никаких сомнений. Мне в нем нравится стремление всему находить естественные объяснения. Этакое сочетание воина и ученого.

@темы: Кино

---

О волосах

Приемная комиссия каждый день доставляет лулзы.
Например, сегодня к нам заявилась весьма интересная семья.
С виду ничего особенного: и родители, и их сын, несмотря на преобладание темных тонов в одежде, выглядят прилично. И потому исходящий от них приятный, скажем так, аромат, вызвал недоумение.
Пахло от них не как от бомжей, нет. Одежда чистая, новая, видно, что за ней ухаживают. Вопрос в том, отчего граждане не ухаживают за собственными волосами.
Те, кто близко меня знает, прекрасно осведомлен, какой у меня есть пунктик на волосах. Дело в том, что я терпеть не могу, когда мои волосы грязные, сальные, жирные и т.д. и т.п. Просто потому, что у меня от всей этой грязи чешется голова, и я похожа на человека, страдающего нашествием вшей. Потому голову я мою достаточно часто.
И вот тут ЭТО. Явно нездоровый запах преследовал меня весь день. Мне даже начало казаться, что мои собственные волосы им пропитались. Противное ощущение ушло только тогда, когда устроила себе головомойку.
Кстати о гражданах. Судя по их виду, какой-то уклон в религию у них явно есть. Но даже если так, можно же мыть волосы и ходить к стоматологу (у бедной женщины зубы были какие-то совсем не привлекательные).
В общем, вот.

@темы: Бред, Я

---

Цвета

09.07.2014 в 11:45

Пишет  Нэт Старбек:

Названия оттенков

@темы: Интересности, Природа

---

О! О_О

Вот я не думала, что доживу до 27 лет - и только сейчас столкнусь с таким.
В общем, я работаю в приемке, как многим известно. Нас там 4 девушки и 2 парня. Один молодой человек, спокойный и обстоятельный, просто хорошо со всеми общается, хотя о себе говорит немного. Ну это и правильно, ибо раскрывать душу каждому встречному не каждый может, хочет, готов.
Но другой активный кузнечик, из тех, про которых говорят "у него шило в одном месте".
Тут надо сделать краткое отступление. В последнее время у меня выработалась стратегия при новых знакомствах: я не навязываюсь, сижу себе в сторонке, читаю книжечки, а когда наступает время поговорить на общие темы, вступаю. В течение первых трех дней я спокойно отсиживалась себе и радовалась, что меня никто не достает, иногда мы болтали, пока делали папочки (о, папочки! Вам стоит сочинить оды, ибо мы вас пламенно любим!).
А на четвертый я заметила, что кузнечик проявляет ко мне внимание. Тогда я слегка удивилась. Ну серьезно, что нужно двадцатилетнему парню от такой тети (какой, я думаю, я должна ему казаться), как я? Не, я, конечно, выгляжу моложе, и свой возраст не скрываю, если спрашиваю, а ребята спрашивали.
Сегодня мои опасения подтвердились. Мальчик явно выказывает мне знаки внимания. Но делает это именно по-мальчишески. Он, как подросток, распушает перья, ведет глупые разговоры, рисуется и умничает. *Я всю жизнь думала, что это я - мастак поумничать. Ан нет. Кстати, умничанье парня красит еще меньше, чем девушку*.
В общем, кузнечику надо повзрослеть. Сегодня намекнула ему на то, что у меня, в общем-то, есть МЧ, но он, кажется, мало обратил на это внимание.
Посмотрим, чем это закончится. Телефон/вконтакт/фэйсбук он у меня пока не брал.

@темы: Я

---

Норёку Сикен

Он прошел. Прошел.
Как обычно, лучше всего справилась с кандзи.
Грамматика... Ну вроде я все знала, кое-где точно накосячила.
Чтение... Это было ужасно. На 3 уровень придется ОЧЕНЬ серьезно им заняться.

А вообще, у меня такое чувство, будто я завалила все, что только можно.

Жду результатов в сентябре. В любом случае, пойду сдавать 3 уровень в декабре.

@темы: Японский

---

Чудесное

ДР Вольдемары прошел чудесно!
Я думала, не смогу на него выбраться, потому что работа в приемке не располагает к долгому сну, и вчера я была с утра в состоянии зомбика. Но после обеда мне стало легче, к вечеру - совсем хорошо, и я все же поехала.
Это действительно было здорово! Почти вся наша компания за одним столом!
Когда пришли в Штольню (он же Штолле), там было пусто, а мы согнали весьма милую бабушку с дивана, ибо это было единственное место для удобного сдвигания столов. В помещении стояла уютная тишина, которую мы, разумеется, разбавили своими громкими разговорами и смехом (официант опять смотрел на нас как-то странно).
Посидели замечательно! Поговорили на самые разные темы, посмеялись, пошутили. Жаль, что сытных пирогов было мало. Зато те, что оставались, были очень вкусные!
Девочки, была рада вас всех видеть!

Я думала, я сегодня не высплюсь. Ан нет. Хоть и легла в 12 часов, а проснулась - внезапно и задолго до будильника! - в 7, чувствую себя выспавшейся и бодрой.
А завтра экзамен, поэтому сегодня буду ОТДЫХАТЬ!

@темы: Встречи, Праздники, Позитив!, Мои ПЧ, Я

---

Дайри-магия

Люди-нелюди!
Пошаманьте мне на удачный и несложный Норёку сикен, который предстоит мне в это вскр!

запись создана: 04.07.2014 в 23:51

Вопрос: Юко сдаст тест...

1. без всяких проблем		32	(33.33%)
2. и получит 4 уровень		32	(33.33%)
3. потому что она не может не сдать		32	(33.33%)
Всего:		96 Всего проголосовало: 38

@темы: Японский

---

Приёмка

Итак, с завтрашнего дня работаю в приемке. До 17-го.
Подстава в том, что в вскр. Норёку, а я всю неделю не буду как следует высыпаться, ибо мы работаем и по субботам тоже.
Хорошо то, что в субботу мы работаем полдня, а, значит, я буду спать, как вернусь с работы.
Пережить бы эти 17 дней - а там хоть трава не расти, ибо отпуск.

@темы: Я

---

Принесенное фрэндлентой

Выбрать свиток!

@темы: Я

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

К.И. Чуковский. Живой как жизнь

Глава 4. «Умслопогасы».
Глава 5. Вульгаризмы.

1) Итак, оказывается, что засилье чужеязычных речений не грозит нашему языку ни малейшей опасностью уж хотя бы потому, что никакого засилья нет.

Точно так же не способны испортить его те сложносоставные слова типа ЗАГС, управдом, поссовет, которые, начиная с Октябрьских дней, хлынули в него широчайшим потоком.

Правда, среди этих слов попадаются порой отвратительные. Например, Облупрпромпродтовары, которое так рассердило смоленскую жительницу Татьяну Шабельскую, что она вместе с гневным письмом прислала мне коробку витаминов, на которой без зазрения совести начертано это бездарное слово.

Я вполне разделяю негодование Татьяны Шабельской, но значит ли это, что нам подобает огулом, не считаясь ни с чем, осуждать самый метод образования слов из нескольких начальных слогов или букв?

Ведь многие из них уже успели войти в исконно русскую, бытовую и литературную речь: СССР, РСФСР, ЦК, вуз, комсомол, колхоз, трудодень. Они уже .не кажутся искусственно склеенными, а живут такой же естественной жизнью, как, скажем, слова человек или азбука.

2) Все эти примеры показывают, что был такой краткий период, когда вдруг стали срастаться не только те словосочетания, которые создала революция для новых учреждений и профессий, но и те, которые существовали в дореволюционное время и, не требуя никаких сокращений, жили десятки лет в своих первозданных формах.

Значит, самая природа языка изменилась. Значит, та небывалая тяга к теснейшему сцеплению слов, благодаря которой у нас появились колхоз, комсомол, профсоюз, универмаг и т. д., была в то время так сильна и активна, что заодно подчинила себе даже такие слова, которые в готовых сочетаниях существовали задолго до советской эпохи.

3) Вообще канцелярская пошлость немало навредила и здесь. Стихийное живое словотворчество она превратила в бездушное сплетение мертвых слов, отвратительных для русского слуха. Появились такие чудовищные сочетания звуков: Омтсгаушорс, Вридзампло, Мортихозупр, Лабортехпромтехснабсанихр и сотни других.

4) “Южбум”, “гостресты”, “комчванство”-Владимир Ильич жестоко высмеял эти слова, искажающие и засоряющие русский язык, “который так хвалил Тургенев”. Ленин с гневом отзывался о журналистах, уродующих язык надуманными, произвольными сокращениями. “На каком языке это написано? Тарабарщина какая-то. Волапюк, а не язык Толстого и Тургенева”.

Тарабарщина эта была не только непонятна, но и антихудожественна, безобразна, безвкусна. Маяковский именно для того и выдумал словечко Главначпупс, чтобы заклеймить эти чиновничьи вычуры. Главначпупс - главный начальник по управлению согласованием.

5) Так что беспокоиться нечего: все эти словесные агрегаты не могут нанести языку никакого ущерба, ибо народ строжайшим образом контролирует их и сохраняет лишь те, которые вполне соответствуют духу языка, его природе, и без жалости отметает от себя всякую словесную нечисть.

Из всего этого вывод один: при суждениях о нормах нашей речи никак нельзя выносить приговоры огулом. Нельзя говорить: все такие слова хороши. Или: все они плохи. Среди них есть отличные, выдержавшие испытание временем, пользующиеся всенародным признанием, а есть и гомункулы, изготовленные бюрократическим способом. От них так и несет мертвечиной.

6) Из сказанного следует, что борьба за культуру речи может быть лишь тогда плодотворной, если она сочетается с тонким чутьем языка, с широким образованием, с безукоризненным вкусом и, главное, если она не направлена против всего нового только потому, что оно новое. Если же ее единственным стимулом служит либо своевольный каприз, либо пришибеевская страсть к запретительству, она неминуемо обречена на провал.

7) Хуже всего то, что под флагом пуристов очень часто выступают ханжи.

Они делают вид, будто их изнеженный вкус страшно оскорбляется такими грубыми словами, как, например, сиволапый, или на карачках, или балда, или дрянь.

Если в какой-нибудь книге (для взрослых) им встретятся подобные слова, можно быть заранее уверенным, что в редакцию посыплются десятки укоризненных писем, выражающих порицание автору за то, что он пачкает русский язык непристойностями.

Такие ханжи родились не вчера. Еще декабрист Кюхельбекер писал:

“Из слова русского, богатого и мощного, силятся извлечь небольшой, благопристойный, приторный, искусственный, тощий, приспособленный для немногих язык”.

Идеал этих салонных эстетов - те жеманные дамы, которые, по свидетельству Гоголя, “никогда не говорили: я высморкалась, я вспотела, я плюнула, а говорили: я облегчила нос, я обошлась посредством платка” и т. д. “Ни в коем случае нельзя было сказать: этот стакан или эта тарелка воняет. И даже нельзя было сказать ничего такого, что бы подало намек на это, и говорили вместо того: «этот стакан нехорошо себя ведет» или что-нибудь вроде этого”.

8) Неужели тот, кто подслушает такой разговор, огорчится лишь лексикой этих детей, а не тем низменным уровнем их духовной культуры, которым определяется эта пошлая лексика? Ведь вульгарные слова - порождение вульгарных поступков и мыслей, и потому очень нетрудно заранее представить себе, какой развинченной, развязной походкой пройдет мимо тебя молодой человек, который вышел прошвырнуться по улице, и когда во дворе к нему подбежала сестра, сказал ей: - Хиляй в стратосферу!

На каждом слове этого жаргона мне видится печать того душевного убожества, которое Герцен называл тупосердием.

С острой, пронзительной жалостью гляжу я на этих тупосердых (и таких самодовольных) юнцов.

Еще и тем неприятен для меня их жаргон, что онiHe допускает никаких интонаций, кроме самых элементарных и скудных. Те сложные, многообразные модуляции голоса, которые свойственны речи подлинно культурных людей, в этом жаргоне совершенно отсутствуют и заменяются монотонным отрывистым рявканьем. Ведь только грубые интонации возможны в той примитивной среде, где люди щеголяют такими словами:

вместо компания они говорят - кодла,

вместо будешь побит - схлопочешь,

вместо хорошо - блеск! сила! мирово! мировецки!

вместо иду по Садовой - жму через Садовую,

вместо напиться допьяна - накиряться,

вместо пойдем обедать - пошли рубать,

вместо наелись досыта - железно нарубались,

вместо пойдем - потянем,

вместо неудачник - слабак,

вместо рассказывать анекдоты - травить анекдоты,

вместо познакомиться с девушкой - подклеиться к ней и т. д.

9) Живым, талантливым, впечатлительным школьникам не может не внушать отвращения скудная проза учебников, которая даже о гениальных стилистах, величайших мастерах языка умудряется порой говорить замусоленными канцелярскими фразами.

Не здесь ли причина того, что в своем интимном кругу, с глазу на глаз, школьники говорят о прочитанных книгах на полублатном языке: уж очень опостылели им “типичные представители”, “наличие реалистических черт”, “показ отрицательного героя”, “в силу слабости мировоззрения" и тому подобные шаблоны схоластической речи, без которых в дореформенной школе не обходился ни один урок литературы, хотя они по самому своему существу враждебны эмоциональной и умственной жизни детей. Дети как бы сказали себе:

- Уж лучше мура и потрясно, чем типичный представитель, показ и наличие.

10) Живым, талантливым, впечатлительным школьникам не может не внушать отвращения скудная проза учебников, которая даже о гениальных стилистах, величайших мастерах языка умудряется порой говорить замусоленными канцелярскими фразами.

Не здесь ли причина того, что в своем интимном кругу, с глазу на глаз, школьники говорят о прочитанных книгах на полублатном языке: уж очень опостылели им “типичные представители”, “наличие реалистических черт”, “показ отрицательного героя”, “в силу слабости мировоззрения" и тому подобные шаблоны схоластической речи, без которых в дореформенной школе не обходился ни один урок литературы, хотя они по самому своему существу враждебны эмоциональной и умственной жизни детей. Дети как бы сказали себе:

- Уж лучше мура и потрясно, чем типичный представитель, показ и наличие.

Конечно, это лишь одна из причин возникновения такого жаргона, и притом далеко не важнейшая. Не забудем о влиянии улицы, влиянии двора. И вообще здесь не только языковая проблема, но и проблема моральная. Чтобы добиться чистоты языка, нужно биться за чистоту человеческих чувств и мыслей.

Для этого существуют великие силы искусства. И величайшая из них - литература. Но пользуемся ли мы этой силой? Отовсюду слышны голоса, что до недавнего времени изучение литературы превращалось у нас в унылое зазубривание готовых формулировок и схем, словно преследующих специальную цель: отнять у детей возможность самостоятельно любить литературу.

При такой системе преподавания “словесности” было совершенно немыслимо развитие литературного (а значит, и всякого) вкуса. Между тем именно вкус мог бы раз навсегда предохранить молодежь от лабуды,кадришки,хахатуры.

11) Главная злокачественность этого жаргона заключается в том, что он не только вызван обеднением чувств, но и сам, в свою очередь, ведет к обеднению чувств. Попробуйте хоть неделю поговорить на этом вульгарном арго, и у вас непременно появятся вульгарные замашки и мысли.

“Страшно не то, - пишет мне ленинградская читательница Евг. Мусякова, - что молодежь изобретает особый жаргон. Страшно, когда, кроме жаргона, у нее нет ничего за душой. Я тоже была “молодежью” в 1920-1925 годах, у нас тоже был свой жаргон, пожалуй похуже теперешнего. Мы говорили: “похиряли хряпать”, “позекаешь” и т. д. Но это была наша игра: у нас “за душой” была ранее приобретенная культура. Если человек с детства знал Льва Толстого, Чехова, Пушкина, Диккенса, он мог, конечно, баловаться жаргоном, но ему было что помнить... Если же помнить нечего, если человек знает только жаргон и не имеет понятия о подлинной человеческой речи, а значит и о подлинных человеческих чувствах, тогда нечего пенять на жаргон. Тогда надо не с жаргоном бороться, а с бескультурьем”.

12) История всех арготических словечек показывает, что никакие жаргоны не вредят языку. Сфера их применения узка. К нормативной общепринятой речи каждый из них относится, как пруд к океану.
Хотя, конечно, весьма огорчительно, что хахатуры и кодлы так приманчивы для наших подростков, но мы не вправе обвинять этот убогий жаргон в том, будто от него в какой-нибудь мере страдает общенациональный язык. Русский язык, несмотря ни на что, остается таким же несокрушимо прекрасным, и никакие жаргоны не могут испортить его.

13) Каковы бы ни были те или иные жаргоны, самое их существование доказывает, что язык жив и здоров. Только у мертвых языков не бывает жаргонов. К тому же нельзя не сознаться: иные из этих жаргонных словечек так выразительны, колоритны и метки, что я нисколько не удивился бы, если бы в конце концов им посчастливилось проникнуть в нашу литературную речь. Хотя в настоящее время все они в своей совокупности свидетельствуют об убожестве психической жизни того круга людей, который культивирует их, но ничто не мешает двум-трем из них в ближайшем же будущем оторваться от этого круга и войти в более высокую лексику.

@темы: Книги

---

Встреча одногруппников

Сходила сегодня на встречу одногруппников.
Хотя Муз отчаянно протестовал и просил к себе внимания. На что я возразила, что встреча с людьми - это тоже часть вдохновения. И так и оказалось.
Все остались такими же - но и немножко изменились. Не столько внешне, сколько внутренне. Стали увереннее в себе. Раскрепощеннее.
И у всех, кто вышел замуж, пока нет детей. Любопытно.
Поговорили за жизнь, поделились достижениями. Очень душевно провели время.

@темы: Встречи, Я

---

К.И. Чуковский. Живой как жизнь.

Глава 1. Старое и новое.
Глава 2. Мнимые болезни и - подлинные

1) Не станем сейчас заниматься вопросом: желателен ли этот процесс или нет, об этом разговор впереди, а покуда нам важно отметить один многознаменательный факт: все усилия бесчисленных ревнителей чистоты языка остановить этот бурный процесс или хотя бы ослабить его до сих пор остаются бесплодными. Если бы мне даже и вздумалось сейчас написать: «Крымские тополи», или: «томы Шекспира», я могу быть заранее уверенным, что в моей книге напечатают: «Крымские тополя», «тома Шекспира».

2) Это в высшей степени любопытный процесс - нормализация недавно возникшего слова в сознании тех, кому оно при своем появлении казалось совсем неприемлемым, грубо нарушающим нормы установленной речи.
Очень точно изображает этот процесс становления новых языковых норм академик Яков Грот. Упомянув о том, что на его памяти принялись такие слова, как: деятель, представитель, почин, влиятельный, сдержанный, ученый справедливо замечает:

“Ход введения подобных слов бывает обыкновенно такой: вначале слово допускается очень немногими; другие его дичатся, смотрят на него недоверчиво, как на незнакомца; но чем оно удачнее, тем чаще начинает являться. Мало-помалу к нему привыкают, и новизна его забывается: следующее поколение уже застает его в ходу и вполне усваивает себе.

Так было, например, со словом деятель; нынешнее молодое поколение, может быть, и не подозревает, как это слово, при появлении своем в 30-х годах, было встречено враждебно большею частью пишущих. Теперь оно слышится беспрестанно, входит уже и в правительственные акты, а было время, когда многие, особенно из людей пожилых, предпочитали ему делатель (см., напр., сочинения Плетнева).

Иногда случается, однако ж, что и совсем новое слово тотчас полюбится и войдет в моду. Это значит, что оно попало на современный вкус. Так было в самое недавнее время со словами: влиять (и повлиять), влиятельный, относиться к чему-либо так или иначе и др."

3) И сказать ли? Я даже сделал попытку примириться с русским падежным окончанием слова пальто.

Конечно, это для меня трудновато, и я по-прежнему тяжко страдаю, если в моем присутствии кто-нибудь скажет, что он нигде не находит пальта или идет к себе домой за пальтом.

Но все же я стараюсь не сердиться и утешаю себя таким рассуждением

- Ведь, - говорю я себе, - вся история слова пальто подсказывает нам эти формы. В повестях и романах, написанных около середины минувшего века или несколько раньше, слово это печаталось французскими буквами:

“Он надел свой модный paletot”.

“Его синий paletot был в пыли”.

По-французски paletot - мужского рода, и даже тогда, когда это слово стало печататься русскими буквами, оно еще лет восемь или десять сохраняло мужской род и у нас. В тогдашних книгах мы могли прочитать:

“Этот красивый пальто”,

“Он распахнул свой осенний пальто”.

Но вот после того, как пальто стало очень распространенной одеждой, его название сделалось общенародным, а когда народ ощутил это слово таким же своим, чисто русским, как, скажем, яйцо, колесо, молоко, толокно, он стал склонять его по правилам русской грамматики: пальто, пальту, пальтом и даже польта.

- Что же здесь худого? - говорил я себе и тут же пытался убедить себя новыми доводами. - Ведь русский язык настолько жизнеспособен, здоров и могуч, что тысячу раз на протяжении веков самовластно подчинял своим собственным законам и требованиям любое иноязычное слово, какое ни войдет в его орбиту.

4) Так убеждал я себя, и мне казалось, что все мои доводы неотразимо логичны.

Но, очевидно, одной логики мало для оценки того или иного языкового явления. Существуют другие критерии, которые сильнее всякой логики. Мы можем сколько угодно доказывать и себе и другим, что то или иное слово и по своему смыслу, и по своей экспрессии, и по своей грамматической форме не вызывает никаких нареканий. И все же по каким-то особым причинам человек, который произнесет это слово в обществе образованных, культурных людей, скомпрометирует себя в их глазах. Конечно, формы словоупотребления чрезвычайно меняются, и трудно предсказать их судьбу, но всякий, кто скажет, например, в 1962 году выбора, сразу зарекомендует себя как человек не очень высокой культуры.

И как бы ни были убедительны доводы, при помощи которых я пытался оправдать склоняемость слова пальто, все же едва я услыхал от одной очень милой медицинской сестры, что осенью она любит ходить без пальта, я невольно почувствовал к ней антипатию.

И тут мне сделалось ясно, что, несмотря на все свои попытки защитить эту, казалось бы, совершенно законную форму, я все же в глубине души не приемлю ее. Ни под каким видом, до конца своих дней я не мог бы ни написать, ни сказать в разговоре: пальта, пальту или пальтом.

5) Лексика каждой эпохи изменчива, и ее невозможно навязывать позднейшим поколениям. И кто же станет требовать, чтобы слово кавардак воспринималось в настоящее время как «лакомое блюдо именитых бояр» или как «боль в животе». Прежние смысловые значения слов - исчезают бесследно, язык движется вперед без оглядки - в зависимости от изменений социального строя, от завоеваний науки и техники и от других чрезвычайно разнообразных причин.

6) Все это так. Этого нельзя забывать. Каждый живой язык, если он и вправду живой, вечно движется, вечно растет.

Но одновременно с этим в жизни языка чрезвычайно могущественна и другая тенденция прямо противоположного свойства, столь же важная, столь же полезная. Она заключается в упорном и решительном сопротивлении новшествам, в создании всевозможных плотин и барьеров, которые сильно препятствуют слишком быстрому и беспорядочному обновлению речи.

Без этих плотин и барьеров язык не выдержал бы напора бесчисленного множества слов, рождающихся каждую минуту, он весь расшатался бы, превратился бы в хаос, утратил бы свой целостный, монолитный характер. Только этой благодатной особенностью нашего языкового развития объясняется то, что, как бы ни менялся язык, какими бы новыми ни обрастал он словами, его общенациональные законы и нормы в основе своей остаются устойчивы, неизменны, незыблемы.

7) ью дубов разрастется колючий бурьян. Лес все же останется лесом, какая бы судьба ни постигла его отдельные деревья или ветви. Даже в те эпохи, когда в язык проникает наибольшее число новых оборотов и терминов, а старые исчезают десятками, он в главной своей сути остается все тем же, сохраняя в неприкосновенности золотой фонд и своего словаря и своих грамматических норм, выработанных в былые века. Сильный, выразительный и гибкий язык, ставший драгоценнейшим достоянием народа, он мудро устойчив и строг.

Вспомним, например, романы Достоевского: сколько там новых словечек и слов! И шлёпохвостница, и окраинец, и слепондас, и куцавеешный, и какое-то всемство и пр. Но, кроме слова стушеваться, ни одно нe перешло из сочинений писателя в общенациональный литературный язык [14].

То же случилось и с теми словами, которые изобрел Маяковский: громадьё, нагаммить, стодомый, крикогубый и многие десятки других. Стихи Маяковского завоевали себе всемирную славу, их знает наизусть вся страна, но ни одно из этих слов не привилось в языке, хотя под пером у поэта они хороши и естественны. (А вот слово громадьё вполне употребляется современной молодежью. - И.Ю.)

8) В каждую эпоху литературный язык представляет собой равнодействующую этих двух противоположных стремлений, одинаково законных и естественных: одно - к безудержному обновлению речи, другое - к охране ее старых, испытанных, издавна установленных форм. Оба стремления, проявляясь с одинаковой силой, обрекли бы наш язык нa абсолютный застой, неподвижность. Сила новаторов все же во всякое время превышает силу консерваторов - это-то и обеспечивает языку его правильный рост. Все дело в пропорции, в норме - в гармонии да и нет. Здесь то раздвоение единого и единство противоположностей, которое и составляет самую суть диалектики.

Так как в нашу эпоху обновление речи происходит очень уж бурными темпами, блюстители ее чистоты со своей стороны принимают героические меры, чтобы хоть немного сдержать небывалый напор новых оборотов и слов, хлынувших с неистовой силой в нашу разговорную и литературную речь.

9) Вообще в наших нынешних спорах о родном языке больше всего поразительна их необыкновенная страстность.

Чуть только дело дойдет до вопроса о том, не портится ли русский язык, не засоряется ли он такими словами, которые губят его красоту, самые спокойные люди вдруг начинают выходить из себя.

Вы только вслушайтесь, каким трагическим голосом - словно произошла катастрофа! - говорит писатель Константин Паустовский о тех мучительных чувствах, которые ему пришлось испытать, когда до его слуха донеслись вот такие две фразы, сказанные кем-то над летней рекой:

- Закругляйтесь купаться!

- Соблюдайте лимит времени!

Едва только писатель услыхал эти фразы, с ним произошло что-то страшное:

“Солнце в моих глазах померкло от этих слов. Я как-то сразу ослеп и оглох. Я уже не видел блеска воды, воздуха, не слышал запаха клевера, смеха белобрысых мальчишек, удивших рыбу с моста. Мне стало даже страшно...”

10) очень часто тот или иной речевой оборот бывает нам люб или гадок не сам по себе, но главным образом в связи с той средой, которая породила его.

О подобных случаях хорошо говорил еще в 20-х годах один из талантливейших наших филологов.

“Это, - говорил он, - борьба не против слова, а против того, что за ним: против душевной пустоты, против попытки заткнуть словом прорехи мысли и совести” [19].

И более подробно - о том же:

“Чаще всего наше чувство протестует не столько против самих словечек, сколько против того, что за ними. Их неточность и неправильность, их безграмотность и чужеродность не были бы так несносны, если бы не были очевиднейшим выражением внутренней пошлости и кривляния, неискренности и легкости в мыслях необычайной”.

@темы: Книги

---

К.И. Чуковский. Живой как жизнь

Глава 3. "Иноплеменные слова".

1) Очень верно говорит современный советский лингвист:

“Если оставить в стороне научные и технические термины и вообще книжные “иностранные” слова, а также случайные и мимолетные модные словечки, то можно смело сказать, что наши “заимствования” в большинстве вовсе не пассивно усвоенные, готовые слова, а самостоятельно, творчески освоенные или даже заново созданные образования” [13].

В этом и сказывается подлинная мощь языка. Ибо не тот язык по-настоящему силен, самобытен, богат, который боязливо шарахается от каждого чужеродного слова, а тот, который, взяв это чужеродное слово, творчески преображает его, самовластно подчиняя своей собственной воле, своим собственным эстетическим вкусам и требованиям, благодаря чему слово приобретает новую экспрессивную форму, какой не имело в родном языке.

2) Или слово шеф - уж до чего иностранное! Оно даже не слишком-то ладит с нашей русской фонетикой. Но можно ли говорить, что мы пассивно ввели его в свой лексикон, если нами созданы такие чисто русские формы, как шефство, шефствовать, шефский, подшефный и пр.?

Русский язык так своенравен, силен и неутомим в своем творчестве, что любое чужеродное слово повернет на свой лад, оснастит своими собственными, гениально-экспрессивными приставками, окончаниями, суффиксами, подчинит своим вкусам, а порою и прихотям. Очень верно говорит Илья Сельвинский “о редкой способности русского населения быстро воспринимать чужеземную речь и по-хозяйски приспособлять ее к своему обиходу”.

“Переработка эта, - продолжает поэт, - делала иностранное слово до такой степени отечественным, что теперь бывает трудно поверить в его инородное происхождение. Например, немецкие слова бэр (медведь) и лох (дыра) образовали такое, казалось бы, кондовое русское слово, как берлога. Этим еще больше подчеркивается мощь русского языка”

3) “Бедна та народность, - писал Белинский в 1844 году, - которая трепещет за свою самостоятельность при всяком соприкосновении с другою народностью”.

“Наши самозванные патриоты, - настаивал он, - не видят в простоте ума и сердца своего, что, беспрестанно боясь за русскую национальность, они тем самым жестоко оскорбляют ее...” “Естественное ли дело, чтобы русский народ... мог утратить свою национальную самобытность?.. Да это нелепость нелепостей! Хуже этого ничего нельзя придумать”.

4) Поэтому нельзя говорить, будто иноязычные слова всегда, во всех случаях плохи или всегда, во всех случаях хороши. Вопрос о них невозможно решать изолированно, в отрыве от истории, от обстоятельств места и времени, так как многое здесь определяется раньше всего политическими тенденциями данной эпохи.

5) Нынешние наши пуристы любят цитировать строки Белинского, написанные им незадолго до смерти:

“Нет сомнения, что охота пестрить русскую речь иностранными словами без нужды, без достаточного основания противна здравому смыслу и здравому вкусу...”. “Употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, - значит оскорблять и здравый смысл и здравый вкус”.

При этом постоянно указывается, что Белинский горячо осуждал употребление иностранного слова утрировать и требовал, чтобы вместо этого слова употребляли русское-преувеличивать.

Но любители подобных цитат почему-то умалчивают, что цитаты эти заимствованы ими из того самого текста, где Белинский без всяких обиняков издевается над безуспешными попытками тогдашних опекунов языка руссифицировать иноязычные слова, заменив тротуар - топталищем, эгоизм - ячеством, факт - бытом, инстинкт - побудкой и т.д.

Эти фальсификаторы мнений Белинского равным образом предпочитают скрывать, как едко высмеивал он тех ревнителей русского слова, которые требовали, чтобы брильянты именовались сверкальцами, бильярд - шаротыком, архипелаг - многоостровием, фигура - извитием, индивидуум - неделимым, философия - любомудрием.

6) Так как писатели из реакционного лагеря постоянно кричали о том, что иноязычная лексика якобы недоступна простому народу, Белинский в блестящей полемике с ними рассеял их лицемерные доводы, напомнив, что даже темные крепостные крестьяне отлично понимают такие пришлые, чужие слова, как паспорт, квартира, солдат, кучер, маляр, ассигнация, квитанция, губерния, фабрика, которые до того обрусели, что ощущаются как более русские, чем чисто русские слова. Например, указывал Белинский, исконно русское слово возница кажется русскому простолюдину гораздо более чужим, чем иностранное кучер.

7) Но (это было в 20-х годах) прохожу я как-то в Ленинграде по улице Зодчего Росси и слышу, как один из юных сезонников спрашивает у другого, постарше: что это такое за зодчий?

- Зодчий, - задумался тот, - это по-русски сказать: архитектор.

Было ясно, что русское зодчий звучит для иих обоих чужим звуком, а иностранное (с греческим корнем, с латинским окончанием) архитектор воспринимается как русское.

И тут я вспомнил, что в детстве я точно так же объяснял себе слово ваятель: был уверен, что оно иностранное и что в переводе на русский язык оно означает скульптор.

Это нисколько не огорчило бы великого критика, ибо он не уставал повторять:

“Что за дело, какое и чье слово, лишь бы оно верно передавало заключенное в нем понятие! Из двух сходных слов, иностранного и родного, лучшее есть то, которое вернее выражает поднятие”. “Хорошо, - пояснял он, - когда иностранное понятие само собою переводится русским словом, и это слово, так сказать, само собою п ринимается: тогда нелепо было бы вводить иностранное слово. Но создатель и властелин языка - народ, общество: что принято ими, то безусловно хорошо”

8) Но сильнейшее негодование вызывают во мне те тартюфы обоего пола, которые, играя на патриотических чувствах читателя, упорно внушают ему при помощи подтасовки цитат, будто вся беда русского языка в иностранщине, будто и Ленин, и Белинский, и все наши великие люди во всякое время, всегда питали к ней одну только ненависть. Даже Петра I, насаждавшего в России такие слова, как баталия, виктория, фортеция, политесc, ассамблея, империум и пр., даже его изображают они на основании какой-то случайной цитаты суровым врагом этой лексики!

И есть у них особый прием, при помощи которого они одерживают множество дешевых побед. Стоит кому-нибудь сказать или написать, ну, хотя бы французская пресса, и они сердито вопрошают: зачем нам это иностранное слово, если существует отечественное слово печать? И зачем махинация, если существует проделка? Все эти сердитые “зачем?” рассчитаны на простаков и невежд. Ибо и здесь все зависит от обстоятельств места и времени. Только простакам и невеждам можно навязывать мысль, будто русский язык терпит хоть малейший ущерб оттого, что наряду со словом вселенная в нем существует космос, наряду с плясками - танцы, наряду с мышцами - мускулы, наряду с сочувствием - симпатия, наряду с вопросами - проблемы, наряду с воображением - фантазия, наряду с предположением-гипотеза, наряду с полосою - зона, наряду со спором - диспут, наряду с указателем цен.-прейскурант [67].

Нужно быть беспросветным ханжой, чтобы требовать изгнания подобных синонимов, которые обогащают наш язык.

Замечательно, что русский народ, руководясь своим тонким чутьем языка, нередко отвергает существующее русское слово и заменяет его иностранным. Одно время, например, казалось, что в нашей речи прочно утвердится слово кинолента. Но прошло года три, и это слово было вытеснено термином фильм.

И я нимало не тужу о том, что мы говорим (вопреки Шишкову и Далю): лагерь, а не стан, эгоист, а не себятник, акушерка, а не повивальная бабка, акварель, а не водяная краска, эклиптика, а не солнцепутье, маршрут, а не путевик, корректор, а не правщик, и т.д.

Вопрос о том, какой из синонимов следует ввести в нашу речь, решается всякий раз по-другому: как подскажет нам чувство стиля, чутье языка. Все дело в “соразмерности и сообразности”.

Ну и подытожу. Мало найдется людей, которые могут так доходчиво писать о непростых вещах. И Корней Иванович один из них. Вот открыла "Живой как жизнь" и просто утонула в этой книжке. И какой язык! Иногда ироничный, но никогда - циничный. Мягкий, но не податливый. Читать одно удовольствие.

@темы: Книги

---

Покрасилась =)

1) Сделайте в дневнике такую запись
<*font color="username"><*b>username<*/b><*/font>
2) Уберите *
3) Впишите вместо "yourusername" свой ник латинскими буквами, если в нике два и более слов их надо написать слитно или через _ .
4) Посмотрите, какого вы цвета!

Ишихара Юко

Мой любимый цвет

@темы: Флэшмоб

---

О маразме Госдумы

Да, Госдума заботится о здоровье граждан.

А еще Госдума заботится о здоровье русского языка, о чем свидетельствует вот этот вот законопроект:
Комитет Государственной Думы по культуре рекомендовал принять в первом чтении законопроект о штрафах за неоправданное использование иностранных слов. Речь в документе идет о публичном распространении информации на государственном языке России.

Филолог во мне нервно дергает лапками. Русский язык оберегают от его же носителей, какая прелесть!
Все это попахивает пародией на Славенофилов, причем жалкой.
И нет, я тоже не сторонник использования напропалую заимствований. Но я считаю, что язык сам выберет, что ему в себе оставить, а что выбросить как мусор.

@темы: Русский язык, Бред

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра